Любит не себя в искусстве, а искусство в себе.
Всё в мире как будто создано для того, чтобы разлучить их. И они сами – тоже. Он богат, она бедна. Он худ, носат и прыщав, она стройна, румяна и прекрасна. Он индеец, она эльф. Он живёт в Москве, но весной и осенью перебирается в вольные прерии. Тогда приезжает бригада скорой помощи, делает ему укол, и он снова оказывается в Москве. Она живёт на иллюстрации в книге и в его мечтах.
Она ходит на работу. Как и все эльфы, она работает официанткой в романтическом кафе в самом центре города. Здесь пахнет корицей и кардамоном. Даже в туалете стоит освежитель воздуха с запахом кардамона и корицы. Поэтому некоторые посетительницы вдруг начинают считать себя принцессами. Тогда приезжает бригада скорой помощи, делает им укол, и они опять становятся обыкновенными московскими девушками.
Но она не принцесса и никогда не была ею. Она – эльф. В свободное от работы время она учится на каком-то сложнофилософском факультете.
Он знает её, а она его – нет. Его портрета нет ни в одной книжке. К тому же она читает книги только с абстрактными иллюстрациями. Но однажды, медитируя на квадратные круги, в переплетении линий она различает человеческий профиль. На самом деле это его тень упала на страницу – он проходил мимо дворика сложнофилософского факультета, где сидела она в ожидании лекции, и прошел мимо. Потому что уже наступила весна, и он мысленно скакал по вольным прериям.
Придя домой, он натянул головной убор из перьев, вышел на балкон и издал воинственный клич. Соседка привычно набрала «03».
Приехали санитары, сделали укол. Один санитар даже остался с ним. Его смена окончилась, а на столе у пациента он увидел книгу со своими иллюстрациями.
Очухавшись, герой снял головной убор с перьями и убрал в шкаф до наступления осени. «Чур меня, сгинь!» - махнул он на санитара обеими руками, но тот не сгинул.
«Вижу у тебя на столе книгу со своими иллюстрациями, - сказал санитар. - Хочу поговорить о том, какой я великий художник!»
«Да, - не стал спорить герой. - Особенно тебе удалась она!»
«Она особенно удалась моим родителям. Это моя младшая сестра. Смотри, как мы похожи!»
«Чур меня, сгинь!» – снова воскликнул герой.
Перед тем как окончательно сгинуть, художник-санитар оставил ему адрес того самого кафе.
Он и она встречаются. Но финансовая пропасть, отделяющая героев друг от друга, всё ещё слишком велика.
Ценой невероятных усилий ему удаётся немного обеднеть, а ей – слегка разбогатеть. Потом наступает осень. И тут он понимает, что его уже давно не тянет в вольные прерии, потому что они целую неделю гуляют под руку по эльфийским лесам – под присмотром её брата-санитара. Она рассказывает ему о сложной философии. Он любуется её красотой. Поют вдалеке эльфы. Что-то о том, что нет таких преград, которые могли бы разлучить любящие сердца, созданные друг для друга.
Герцог Сент-Питерец, богатый наследник богатого наследства, идёт на кухню за второй порцией жареного на вертеле вепря, и встречает её – скромную посудомойку. Он забывает о добавке, о вепре, возвращается в свой кабинет и там сочиняет песню.
Весь следующий день герцог Сент-Питерец оглашает окрестности замка песнями о своей горячей и пылкой любви. Заслышав эти песни, героиня застенчиво прячется в складках интерьера.
Из-за того, что ей приходится всё время прятаться, посуда остаётся грязной, и её ждёт наказание. Но герцог приходит на помощь и сам, своими аристократическими руками, моет все котлы, кубки и ножи. Тогда она понимает, насколько серьёзны его чувства, и отвечает взаимностью.
Они тайно живут в любви.
Умирает старый герцог, и молодой Сент-Питерец становится полноправным наследником огромного состояния и сам себе господином. Он тут же берёт бывшую посудомойку в жены. Народ поёт и пляшет на их свадьбе. Молодые швыряют в толпу золотые монеты, потом удаляются в спальню и живут там в любви целый месяц, не выходя наружу.
Через месяц приказывают принести двух жареных куропаток и шампанского, а также воды для умывания и свежего белья. Выходят к народу, который, пользуясь отсутствием властей, поёт и пляшет, прогуливая последние золотые монеты, и говорят, что каникулы кончились.
Народ нехотя плетётся на работу. Герцог и герцогиня днём восседают на троне и разбирают жалобы и ходатайства, а ночью живут в любви.
Один из доносов, поданных молодым, содержит достоверную информацию о том, что бывшая посудомойка – внебрачная дочь старого герцога.
Узнав о том, что они – родные брат и сестра, влюблённые горюют и начинают жить в пресной братско-сестринской любви. Пока старый слуга старого герцога, аккурат перед смертью, не раскрывает тайну рождения молодого герцога. Оказывается, нынешний Сент-Питерец – никакой не Сент-Питерец, а просто сын дриады и егеря, подброшенный на крыльцо замка и воспитанный Сент-Питерцем старшим как родной сын.
Старый слуга умирает, а герои на радостях скидывают с себя весь траур и начинают снова жить в любви.
Потом приходит народ и говорит: «Умер старый слуга, а вы даже траур ради приличия не надели, хоть бы прикрылись, бесстыдники, на вас же смотрит ваш народ! Короче, лихоимцы и оглоеды, кончилась ваша власть. Мы вас сейчас свергнем и казним!»
Бывшая посудомойка, слегка прикрывшись заячьей шкурой, встаёт с супружеского ложа и отвечает: «Алё, мужики, вы опухли совсем? Я же посудомойка, так вас растак!»
В доказательство идёт на кухню и моет посуду.
«Хорошо, – говорит восставший народ, – тогда мы казним только твоего мужа. А тебя с позором выгоним за то, что ты пренебрегла своим предназначением и польстилась на его богатые дары!»
Герцог Сент-Питерец отвечает на это: «Ребята, погодите, я же ненастоящий герцог. Я сын дриады и егеря. А вот в доказательство родимое пятно, я его не показываю никому, потому что оно имеет неприличный вид и находится в неприличном месте. Но тебе, дорогой мой восставший народ, покажу с удовольствием».
И показывает!
«Да, мы теперь видим, что вы честные пролетарии! – отвечает народ. - Тогда просто убирайтесь отсюда в двадцать четыре часа, а ваш замок мы разрушим и будем плясать на его руинах».
Герои собирают золото и драгоценные каменья, парчу и звериные шкуры, увязывают в невзрачные тюки, чтоб народ думал, будто там всякое барахло лежит, и перебираются в дальнюю лесную хижину, где и живут в любви.
Тем временем восставший народ разрушает замок, засоряет источники и накликивает на себя чуму. Все болеют, умирают, пьют микстуру «Дыханье девы розы», но от неё им становится ещё хуже.
Герои, не подозревая о несчастье, продолжают жить в любви. Но тут начинается лесной пожар. Он уничтожает часть леса, обеззараживает земли, которые посетила чума, и останавливается невдалеке от лесной хижины.
Уцелевший народ призывает себе нового правителя. Тот приходит, гремя железными ботфортами, отстраивает замок, приводит своих воинов и землепашцев, выясняет, что законный герцог жив-здоров, и велит обвинить его в колдовстве и чумном поветрии.
Воины нового герцога приходят в лес, хватают героев и бросают в глубокий тёмный подвал до дальнейшего расследования.
Тут появляется мать Сент-Питерца, распутная дриада. «Мать я или не мать?» - говорит она себе и уносит влюблённых в тайный грот, увитый жимолостью и мышиным горошком. Невдалеке бьёт из скалы чистый прозрачный ключ. В двадцати минутах ходьбы находится богатый торговый город с хлебными и мясными лавками. Жить можно.
Влюблённые живут в любви в тайном гроте. Потом во внешнем мире происходит ещё какая-то мерзость, так что им приходится спешно грузиться на корабль и плыть в ещё не открытый Новый Свет.
Там, среди вольных прерий, они живут в любви до самой смерти. Местные жители не трогают их, считая живыми богами, спустившимися на землю, и даже приносят им в жертву продукты питания.
После их смерти главный сказитель Нового Света, закурив трубочку, начинает создавать мифологию. «Они жили в любви и умерли в один день…» - записывает он. Трубочка раскуривается всё сильнее и сильнее, главный сказитель видит духов, которые диктуют ему, что писать. Поэтому в мифологии жителей Нового Света нет ни слова о герцоге Сент-Питерце и его возлюбленной супруге.
Уф. Наконец-то конец.
Она ходит на работу. Как и все эльфы, она работает официанткой в романтическом кафе в самом центре города. Здесь пахнет корицей и кардамоном. Даже в туалете стоит освежитель воздуха с запахом кардамона и корицы. Поэтому некоторые посетительницы вдруг начинают считать себя принцессами. Тогда приезжает бригада скорой помощи, делает им укол, и они опять становятся обыкновенными московскими девушками.
Но она не принцесса и никогда не была ею. Она – эльф. В свободное от работы время она учится на каком-то сложнофилософском факультете.
Он знает её, а она его – нет. Его портрета нет ни в одной книжке. К тому же она читает книги только с абстрактными иллюстрациями. Но однажды, медитируя на квадратные круги, в переплетении линий она различает человеческий профиль. На самом деле это его тень упала на страницу – он проходил мимо дворика сложнофилософского факультета, где сидела она в ожидании лекции, и прошел мимо. Потому что уже наступила весна, и он мысленно скакал по вольным прериям.
Придя домой, он натянул головной убор из перьев, вышел на балкон и издал воинственный клич. Соседка привычно набрала «03».
Приехали санитары, сделали укол. Один санитар даже остался с ним. Его смена окончилась, а на столе у пациента он увидел книгу со своими иллюстрациями.
Очухавшись, герой снял головной убор с перьями и убрал в шкаф до наступления осени. «Чур меня, сгинь!» - махнул он на санитара обеими руками, но тот не сгинул.
«Вижу у тебя на столе книгу со своими иллюстрациями, - сказал санитар. - Хочу поговорить о том, какой я великий художник!»
«Да, - не стал спорить герой. - Особенно тебе удалась она!»
«Она особенно удалась моим родителям. Это моя младшая сестра. Смотри, как мы похожи!»
«Чур меня, сгинь!» – снова воскликнул герой.
Перед тем как окончательно сгинуть, художник-санитар оставил ему адрес того самого кафе.
Он и она встречаются. Но финансовая пропасть, отделяющая героев друг от друга, всё ещё слишком велика.
Ценой невероятных усилий ему удаётся немного обеднеть, а ей – слегка разбогатеть. Потом наступает осень. И тут он понимает, что его уже давно не тянет в вольные прерии, потому что они целую неделю гуляют под руку по эльфийским лесам – под присмотром её брата-санитара. Она рассказывает ему о сложной философии. Он любуется её красотой. Поют вдалеке эльфы. Что-то о том, что нет таких преград, которые могли бы разлучить любящие сердца, созданные друг для друга.
Герцог Сент-Питерец, богатый наследник богатого наследства, идёт на кухню за второй порцией жареного на вертеле вепря, и встречает её – скромную посудомойку. Он забывает о добавке, о вепре, возвращается в свой кабинет и там сочиняет песню.
Весь следующий день герцог Сент-Питерец оглашает окрестности замка песнями о своей горячей и пылкой любви. Заслышав эти песни, героиня застенчиво прячется в складках интерьера.
Из-за того, что ей приходится всё время прятаться, посуда остаётся грязной, и её ждёт наказание. Но герцог приходит на помощь и сам, своими аристократическими руками, моет все котлы, кубки и ножи. Тогда она понимает, насколько серьёзны его чувства, и отвечает взаимностью.
Они тайно живут в любви.
Умирает старый герцог, и молодой Сент-Питерец становится полноправным наследником огромного состояния и сам себе господином. Он тут же берёт бывшую посудомойку в жены. Народ поёт и пляшет на их свадьбе. Молодые швыряют в толпу золотые монеты, потом удаляются в спальню и живут там в любви целый месяц, не выходя наружу.
Через месяц приказывают принести двух жареных куропаток и шампанского, а также воды для умывания и свежего белья. Выходят к народу, который, пользуясь отсутствием властей, поёт и пляшет, прогуливая последние золотые монеты, и говорят, что каникулы кончились.
Народ нехотя плетётся на работу. Герцог и герцогиня днём восседают на троне и разбирают жалобы и ходатайства, а ночью живут в любви.
Один из доносов, поданных молодым, содержит достоверную информацию о том, что бывшая посудомойка – внебрачная дочь старого герцога.
Узнав о том, что они – родные брат и сестра, влюблённые горюют и начинают жить в пресной братско-сестринской любви. Пока старый слуга старого герцога, аккурат перед смертью, не раскрывает тайну рождения молодого герцога. Оказывается, нынешний Сент-Питерец – никакой не Сент-Питерец, а просто сын дриады и егеря, подброшенный на крыльцо замка и воспитанный Сент-Питерцем старшим как родной сын.
Старый слуга умирает, а герои на радостях скидывают с себя весь траур и начинают снова жить в любви.
Потом приходит народ и говорит: «Умер старый слуга, а вы даже траур ради приличия не надели, хоть бы прикрылись, бесстыдники, на вас же смотрит ваш народ! Короче, лихоимцы и оглоеды, кончилась ваша власть. Мы вас сейчас свергнем и казним!»
Бывшая посудомойка, слегка прикрывшись заячьей шкурой, встаёт с супружеского ложа и отвечает: «Алё, мужики, вы опухли совсем? Я же посудомойка, так вас растак!»
В доказательство идёт на кухню и моет посуду.
«Хорошо, – говорит восставший народ, – тогда мы казним только твоего мужа. А тебя с позором выгоним за то, что ты пренебрегла своим предназначением и польстилась на его богатые дары!»
Герцог Сент-Питерец отвечает на это: «Ребята, погодите, я же ненастоящий герцог. Я сын дриады и егеря. А вот в доказательство родимое пятно, я его не показываю никому, потому что оно имеет неприличный вид и находится в неприличном месте. Но тебе, дорогой мой восставший народ, покажу с удовольствием».
И показывает!
«Да, мы теперь видим, что вы честные пролетарии! – отвечает народ. - Тогда просто убирайтесь отсюда в двадцать четыре часа, а ваш замок мы разрушим и будем плясать на его руинах».
Герои собирают золото и драгоценные каменья, парчу и звериные шкуры, увязывают в невзрачные тюки, чтоб народ думал, будто там всякое барахло лежит, и перебираются в дальнюю лесную хижину, где и живут в любви.
Тем временем восставший народ разрушает замок, засоряет источники и накликивает на себя чуму. Все болеют, умирают, пьют микстуру «Дыханье девы розы», но от неё им становится ещё хуже.
Герои, не подозревая о несчастье, продолжают жить в любви. Но тут начинается лесной пожар. Он уничтожает часть леса, обеззараживает земли, которые посетила чума, и останавливается невдалеке от лесной хижины.
Уцелевший народ призывает себе нового правителя. Тот приходит, гремя железными ботфортами, отстраивает замок, приводит своих воинов и землепашцев, выясняет, что законный герцог жив-здоров, и велит обвинить его в колдовстве и чумном поветрии.
Воины нового герцога приходят в лес, хватают героев и бросают в глубокий тёмный подвал до дальнейшего расследования.
Тут появляется мать Сент-Питерца, распутная дриада. «Мать я или не мать?» - говорит она себе и уносит влюблённых в тайный грот, увитый жимолостью и мышиным горошком. Невдалеке бьёт из скалы чистый прозрачный ключ. В двадцати минутах ходьбы находится богатый торговый город с хлебными и мясными лавками. Жить можно.
Влюблённые живут в любви в тайном гроте. Потом во внешнем мире происходит ещё какая-то мерзость, так что им приходится спешно грузиться на корабль и плыть в ещё не открытый Новый Свет.
Там, среди вольных прерий, они живут в любви до самой смерти. Местные жители не трогают их, считая живыми богами, спустившимися на землю, и даже приносят им в жертву продукты питания.
После их смерти главный сказитель Нового Света, закурив трубочку, начинает создавать мифологию. «Они жили в любви и умерли в один день…» - записывает он. Трубочка раскуривается всё сильнее и сильнее, главный сказитель видит духов, которые диктуют ему, что писать. Поэтому в мифологии жителей Нового Света нет ни слова о герцоге Сент-Питерце и его возлюбленной супруге.
Уф. Наконец-то конец.