Любит не себя в искусстве, а искусство в себе.
Культовый московский режиссёр держит в руках книгу. Произведение классика, да. Держит вверх ногами. "А я так вижу!" - поясняет культовый московский режиссёр. Он не просто для красоты стоит с книгой и позирует перед фотокамерами. Он решил замахнуться на Самого Наше Всё! На всем со школьной скамьи известное произведение. Которое воспитало нас и сделало людьми.
О грядущей экранизации трубят уже все, кто умеет трубить, а сценария пока что нет. Он будет появляться по ходу съемок. Конечно, туполобый обыватель воображает себе, что сценарий и произведение Нашего Всего - это одно и то же. Ха-ха! Как велика пропасть между обывателем и художником.
Культовый московский режиссёр вольно и самовольно перекраивает произведение. Начало переносит в конец, середину - в начало, так эффектнее. Добавляет актуальных штрихов. Дописывает роль для персонажа, едва обрисованного автором, и делает его чуть ли не главным героем. Потому что уж очень эта роль подходит одному популярному актёру, а он на эпизоды не разменивается, нет.
Потом начинается сокращение материала. Кино - это вам не книга, тут всё должно быть чётко и ясно. Вот этот длинный монолог - вырезаем. Эту лирическую ботву - в отвал. Фрагмент, который мы в школе наизусть заучивали - тоже не нужен. Его и так все наизусть знают. А кто не знает - тот не заметит, что его нет.
По просьбе спонсоров - Солидного Банка и Процветающего фарфорового завода - режиссёр изменяет некоторые эпизоды. Так, встреча героя и героини происходит не в парке, а на крыльце Солидного Банка. Здание банка, правда, было построено через 120 лет после описанных в книге событий, но кто это заметит? Зато всем сразу станет понятно: банк солидный. Герой не зря выбрал его крыльцо для того, чтобы раскрыть свои благородные чувства. В сцене чаепития, в которой герою положено скучать, он теперь скучает ещё больше, потому что матушка, тётушка и бабушка героини обсуждают высокое качество стоящей на столе фарфоровой посуды. В книге Нашего Всего женщины говорят о преимуществах варений и солений разных сортов, но это незначительная поправка. Зато спонсор будет доволен.
Когда фильм, снятый по мотивам классического произведения, созданного Нашим Всем на пике его творческого взлёта, выходит на экраны, зрители понимают, как плохо они учились в школе. Ведь они этого ничего тогда не поняли! Они совсем другое поняли!
Продажи книги с кадром из фильма на обложке растут, зрители читают и думают: "Как плохо мы смотрели фильм. Ведь мы поняли совсем другое. А вот оно как, оказывается. Наше Всё - гений. Спасибо культовому московскому режиссёру за то, что открыл его нам!"
Культовый, но только по мнению жителей Санкт- Петербурга, питерский режиссёр давно вынашивает планы экранизировать произведение Нашего Всего. В детстве, болея свинкой, он три раза прочитал эту великую книгу, и когда читал в последний раз - понял задумку автора и сразу поправился. Он каждый год перечитывает произведение и находит в нём новые нюансы. Он знает всё о замысле Нашего Всего, о чём тот размышлял и что делал, когда задумывал и осуществлял свою великую идею, чем тогда жила страна, к чему стремились лучшие люди, что носили, как говорили, на чём ели, из чего пили.
Однажды он вслух говорит сам себе: "Теперь пора. Я знаю всё. Можно экранизировать!" Помощник культового режиссёра записывает за ним это изречение и рассылает в блоги, газеты и журналы.
К сценарию культовый питерский режиссёр никого не допускает - он сам лучше всех знает произведение Нашего Всего! Ставить, конечно, надо дословно, добуквенно. Ничего не пропустить. Авторский текст за кадром он будет читать сам. Ни один смысл не будет утерян! Особо ценные афоризмы и фразы, ставшие крылатыми выражениями, артисты подчеркнут интонационно. Или - повторят несколько раз.
Режиссёр отправляется в архив и изучает рукопись произведения, с правками и пометками Нашего Всего. Отмечает у себя в рабочей тетради: вот тут на рукописи муха сидела. Надо в кадр пустить муху. Здесь реплика героя расплылась, потому что автор пролил на неё вино. Значит, артист должен показать, что герой его слегка под хмельком. Это, кстати, объясняет его странное поведение за чаем у матушки, тётушки и бабушки героини.
Композитор, декораторы, гримёры и костюмеры сидят в архивах и изучают время действия произведения. Потом по очереди сдают экзамен. Артистов культовый питерский режиссёр набирает по областным театрам, потом, силой своей харизмы, вводит их в особый транс, так, что они начинают думать и чувствовать как персонажи той эпохи, к которой относится действие произведения. Даже массовка подвергается облучению культоворежиссёрской харизмой.
Съёмки фильма по произведению Нашего Всего продолжаются несколько лет. "Когда же, о когда?" - восклицает нетерпеливая публика. Но культовый питерский режиссёр не торопится и не терпит халтуры - ведь он экранизирует очень дорогую сердцу книгу!
Наконец, заинтригованные зрители получают возможность ознакомиться с результатами труда съемочной группы. Целую неделю, каждый вечер, они садятся перед телевизором и смотрят мини-сериал по произведению Нашего Всего. Смотрят, смотрят. А в конце и говорят: "Да мы же это в школе проходили. Один кусок даже наизусть заучивали. Мы вечером после работы устали, хотим отдохнуть, отвлечься, посмотреть красивую сказку о красивой жизни, а вы нам что? Опять классику! И хоть бы новенькое что-то придумали, или популярного артиста пригласили. Тьфу, гадость, уберите!"
И только учителя литературы радуются: все дети приходят на урок с хорошим знанием текста, так, что в классе даже можно обсудить некоторые эпизоды.
А что же культовый питерский режиссёр? Он, конечно, недоволен результатом. Надо было ещё года два поработать с материалом. Ну, ничего. Теперь у него в планах - фильм о жизни Нашего Всего в период его творческого взлёта, как раз тогда, когда он писал своё главное произведение. Сценарий культовый питерский режиссёр снова напишет сам. И музыку тоже. И костюмы сам подберёт. И главную роль сыграет. Это ничего, что он на 20 лет старше Нашего Всего. Зато он понимает его - как один гений может понять другого. А эти артисты - они только о сиюминутной славе и мечтают.
О грядущей экранизации трубят уже все, кто умеет трубить, а сценария пока что нет. Он будет появляться по ходу съемок. Конечно, туполобый обыватель воображает себе, что сценарий и произведение Нашего Всего - это одно и то же. Ха-ха! Как велика пропасть между обывателем и художником.
Культовый московский режиссёр вольно и самовольно перекраивает произведение. Начало переносит в конец, середину - в начало, так эффектнее. Добавляет актуальных штрихов. Дописывает роль для персонажа, едва обрисованного автором, и делает его чуть ли не главным героем. Потому что уж очень эта роль подходит одному популярному актёру, а он на эпизоды не разменивается, нет.
Потом начинается сокращение материала. Кино - это вам не книга, тут всё должно быть чётко и ясно. Вот этот длинный монолог - вырезаем. Эту лирическую ботву - в отвал. Фрагмент, который мы в школе наизусть заучивали - тоже не нужен. Его и так все наизусть знают. А кто не знает - тот не заметит, что его нет.
По просьбе спонсоров - Солидного Банка и Процветающего фарфорового завода - режиссёр изменяет некоторые эпизоды. Так, встреча героя и героини происходит не в парке, а на крыльце Солидного Банка. Здание банка, правда, было построено через 120 лет после описанных в книге событий, но кто это заметит? Зато всем сразу станет понятно: банк солидный. Герой не зря выбрал его крыльцо для того, чтобы раскрыть свои благородные чувства. В сцене чаепития, в которой герою положено скучать, он теперь скучает ещё больше, потому что матушка, тётушка и бабушка героини обсуждают высокое качество стоящей на столе фарфоровой посуды. В книге Нашего Всего женщины говорят о преимуществах варений и солений разных сортов, но это незначительная поправка. Зато спонсор будет доволен.
Когда фильм, снятый по мотивам классического произведения, созданного Нашим Всем на пике его творческого взлёта, выходит на экраны, зрители понимают, как плохо они учились в школе. Ведь они этого ничего тогда не поняли! Они совсем другое поняли!
Продажи книги с кадром из фильма на обложке растут, зрители читают и думают: "Как плохо мы смотрели фильм. Ведь мы поняли совсем другое. А вот оно как, оказывается. Наше Всё - гений. Спасибо культовому московскому режиссёру за то, что открыл его нам!"
Культовый, но только по мнению жителей Санкт- Петербурга, питерский режиссёр давно вынашивает планы экранизировать произведение Нашего Всего. В детстве, болея свинкой, он три раза прочитал эту великую книгу, и когда читал в последний раз - понял задумку автора и сразу поправился. Он каждый год перечитывает произведение и находит в нём новые нюансы. Он знает всё о замысле Нашего Всего, о чём тот размышлял и что делал, когда задумывал и осуществлял свою великую идею, чем тогда жила страна, к чему стремились лучшие люди, что носили, как говорили, на чём ели, из чего пили.
Однажды он вслух говорит сам себе: "Теперь пора. Я знаю всё. Можно экранизировать!" Помощник культового режиссёра записывает за ним это изречение и рассылает в блоги, газеты и журналы.
К сценарию культовый питерский режиссёр никого не допускает - он сам лучше всех знает произведение Нашего Всего! Ставить, конечно, надо дословно, добуквенно. Ничего не пропустить. Авторский текст за кадром он будет читать сам. Ни один смысл не будет утерян! Особо ценные афоризмы и фразы, ставшие крылатыми выражениями, артисты подчеркнут интонационно. Или - повторят несколько раз.
Режиссёр отправляется в архив и изучает рукопись произведения, с правками и пометками Нашего Всего. Отмечает у себя в рабочей тетради: вот тут на рукописи муха сидела. Надо в кадр пустить муху. Здесь реплика героя расплылась, потому что автор пролил на неё вино. Значит, артист должен показать, что герой его слегка под хмельком. Это, кстати, объясняет его странное поведение за чаем у матушки, тётушки и бабушки героини.
Композитор, декораторы, гримёры и костюмеры сидят в архивах и изучают время действия произведения. Потом по очереди сдают экзамен. Артистов культовый питерский режиссёр набирает по областным театрам, потом, силой своей харизмы, вводит их в особый транс, так, что они начинают думать и чувствовать как персонажи той эпохи, к которой относится действие произведения. Даже массовка подвергается облучению культоворежиссёрской харизмой.
Съёмки фильма по произведению Нашего Всего продолжаются несколько лет. "Когда же, о когда?" - восклицает нетерпеливая публика. Но культовый питерский режиссёр не торопится и не терпит халтуры - ведь он экранизирует очень дорогую сердцу книгу!
Наконец, заинтригованные зрители получают возможность ознакомиться с результатами труда съемочной группы. Целую неделю, каждый вечер, они садятся перед телевизором и смотрят мини-сериал по произведению Нашего Всего. Смотрят, смотрят. А в конце и говорят: "Да мы же это в школе проходили. Один кусок даже наизусть заучивали. Мы вечером после работы устали, хотим отдохнуть, отвлечься, посмотреть красивую сказку о красивой жизни, а вы нам что? Опять классику! И хоть бы новенькое что-то придумали, или популярного артиста пригласили. Тьфу, гадость, уберите!"
И только учителя литературы радуются: все дети приходят на урок с хорошим знанием текста, так, что в классе даже можно обсудить некоторые эпизоды.
А что же культовый питерский режиссёр? Он, конечно, недоволен результатом. Надо было ещё года два поработать с материалом. Ну, ничего. Теперь у него в планах - фильм о жизни Нашего Всего в период его творческого взлёта, как раз тогда, когда он писал своё главное произведение. Сценарий культовый питерский режиссёр снова напишет сам. И музыку тоже. И костюмы сам подберёт. И главную роль сыграет. Это ничего, что он на 20 лет старше Нашего Всего. Зато он понимает его - как один гений может понять другого. А эти артисты - они только о сиюминутной славе и мечтают.
